Неточные совпадения
— Возвращаясь к Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить в благолепии
единства плоти и духа. Не отрывай
чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится в цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
— Война уничтожает сословные различия, — говорил он. — Люди недостаточно умны и героичны для того, чтобы мирно жить, но пред лицом врага должно вспыхнуть
чувство дружбы, братства, сознание необходимости
единства в игре с судьбой и для победы над нею.
Она пробуждает глубокое
чувство народного, национального
единства, преодолевает внутренний раздор и вражду, мелкие счеты партий, выявляет лик России, кует мужественный дух.
Человек, который шел гулять в Сокольники, шел для того, чтоб отдаваться пантеистическому
чувству своего
единства с космосом; и если ему попадался по дороге какой-нибудь солдат под хмельком или баба, вступавшая в разговор, философ не просто говорил с ними, но определял субстанцию народную в ее непосредственном и случайном явлении.
На этом галльском
чувстве, стремящемся снять личность стадом, основано их пристрастие к приравниванию, к
единству военного строя, к централизации, то есть к деспотизму.
Странное, неизъяснимое
чувство овладело бы зрителем при виде, как от одного удара смычком музыканта, в сермяжной свитке, с длинными закрученными усами, все обратилось, волею и неволею, к
единству и перешло в согласие.
Высмеивая увлечение философией Шеллинга, Герцен говорит: «Человек, который шел гулять в Сокольники, шел для того, чтобы отдаться пантеистическому
чувству своего
единства с космосом».
Лучшие люди стремились к восстановлению
единства вселенской церкви и несли в себе
чувство вселенскости.
Общая тревога не угасала, недоумение не разрешалось — среди этих людей не было сил создать одну мысль и одно
чувство; угловатые, сухие и разные, они не сливались в живую разумную силу, освещенную
единством желания.
Бесспорно, вся сущность религии состоит в том, чтобы ощущать все, определяющее наше
чувство в его высшем
единстве, «как нечто единое и тождественное, а все единичное и особое как обусловленное им, т. е. (!!) чтобы ощущать наше бытие и жизнь в Боге и через Бога» (50–51).
Тройственный состав души: воля, ум и
чувство — Добро, Истина и Красота, — в своей нераздельности свидетельствует об этом
единстве (блаж.
Во всех этих определениях бросается в глаза, что религия
чувства, основанная на ощущении бесконечного, космического
единства, отнюдь не содержит в себе идеи Бога, которая тем не менее постоянно подразумевается Шлейермахером и вводится посредством «т. е.», как в приведенной тираде, причем делается спинозовское уравнение: deus sive natura [Бог или природа (лат.) — выражение из «Этики» Б. Спинозы.].
Оленин лежит в лесу. Его охватывает
чувство счастья, ощущение
единства со всем окружающим; в сердце вскипает любовь ко всему миру. Это сложное
чувство он разлагает умом и анализирует, старается уложить в форму, в которую оно совершенно неспособно уложиться.
Они поколебали
единство русского государства, убили в народе нашем
чувство национального сцепления, деморализовали и распылили русскую армию, подорвали всякое доверие к нам союзников, довели Россию до унижения и позора.